Вместо предисловия

Михаил Сизов – коренной житель ивановской глубинки, человек крестьянской закваски. К стихотворчеству он относится, как деревенский столяр – к выпиливанию наличников. Столяр понимает, что наличники – это вроде как украшение, вещь для дома не обязательная, изба от них прочнее не станет. Однако испокон века на Руси каждый уважающий себя хозяин без таких украшений окошек не мыслил, и порой времени на их изготовление уходило немногим меньше, чем на установку сруба.

Наличники среди крестьян считались работой для души. И ведь не только для своей, если вдуматься! Красотой-то любовались и односельчане, и заезжий люд. Красота, выходит, нужна. Испить воды родниковой из наспех сгоношенного дощатого коробца или из изукрашенного резьбой бревенчатого колодезя – не одно и то же. С красотой-то вкуснее водица! 

Это деревенские люди понимали нутром, потому и радуют взгляд в деревнях и селах те же наличники, журавли колодезные, с удивительной любовью и выдумкой сделанные. Всё меньше их, к сожалению, этих примет, но они есть.

И одна из них – творчество заядлого пасечника, охотника, грибника, земледельца Михаила Сизова. Только им сотворенная красота – не рукотворная, а иная. Стихотворная, песенная. Не случайно на многие его стихи положили глаз композиторы, и звучат они – под гармошку особенно! – любо-дорого слушать. «Не захочешь – подпоешь», – как говорят в народе. А что касается «рукотворный – нерукотворный», то даже классик наш Александр Сергеевич не зря на то упирал, что «памятник себе воздвиг…» Сами помните, какой.

Ну, насчет памятника Михаилу Анатольевичу заморачиваться пока рановато, это понятно. Но благодарность людскую он заслужил. Своим по­движническим стремлением к ней, к красоте, помогающей жить, к кровной сестре красоты – любви. Своим оптимизмом неугасаемым. Даже в мрачноватых строках, которые порой пробиваются, нотка звучит живая, задорная – по-крестьянски опять же. Своим умением найти красоту там, где ее и не видит никто: то в неразличимо малом, то в неохватно большом («Иней бархатной одежкой / На ветвях улегся спать; / Словно выстрел – треск морозный. / В поле Божья благодать», «Шлю облаку воздушный поцелуй, / Оно как теплый слиток на закате»…). Различить и понять ее, красоту, а с нею весь мир понять.

Что же касается «памятника», то здесь речь должна идти о стремлении к совершенству. Стремиться, должен сказать, есть куда. Говоря чиновничьим языком, «есть резервы». Если уж разговор начался с наличников, то ими и закруглим. Свои «наличники» Михаил Сизов порой «рубит» так, словно кто его подгоняет. Как в пресловутые времена, когда подхлестывали русских людей пятилетние, семилетние, встречные и прочие планы. Для поэта (это важно понять, Михаил Анатольевич) планов быть не должно, даже своих, внутренних. «Служенье муз не терпит суеты», – тот же Александр Сергеевич напоминал. Суетиться не надо. Времени у вас, несмотря на солидный возраст, впереди предостаточно: здоровье, как говорится, позволяет, тьфу-тьфу, не сглазить! Настала пора и об отделке подумать, не только об «общем охвате». 

Должен сказать, новая книга стихов Михаила Сизова свидетельствует о том, что понимание этого к автору приходит. Уже пришло. Свидетельством тому – лучшие стихи сборника, отмеченные не только удачно схваченной темой, идеей, но и воплощением их. Всё чаще в руках умельца видим мы не только топор да стамеску, но и инструмент более тонкий. Такие, к примеру, строки – словно тонким резцом прорисованы, наждачком пройдены: «Береза пахнет, словно в банный день / Ошпаренная свежим кипяточком», «Еще не наст – обманчивая корка / Прижалась к белоснежной целине. / И кочки, точно шавки на задворках, / Торчат, лохматые, в присыпанной стерне»…

Так что пожелание автору удачи в данном случае – не только традиционный жест. Есть все основания верить в то, что удача, творческая, его не покинет.